11 июня 2016, 11:29 психоанализ сериалы
АНАСТАСИЯ АРХИПОВА, ЕКАТЕРИНА НЕКЛЮДОВА
Шерлок на кушетке-1
Масштабный всплеск зрительского интереса к фигуре Шерлока Холмса и к шерлокианским персонажам, таким как доктор Хаус из одноименного сериала, – любопытная примета нынешней эпохи.читать дальше? На чем основывается этот интерес, почему Шерлок стал, судя по всему, «героем нашего времени»? Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, для начала следует понять, что представляет собой такого рода герой – каковы его истоки, эволюция, сформировавший его культурный контекст; какое развитие этот образ получил в современной сериальной культуре и как устроены многочисленные шерлокианские нарративы.
Почему хромает доктор Хаус? Почему у мистера Спока нет чувства юмора? А был ли Мориарти? Зачем нужен «рейхенбах»? Кто такие папа и мама Холмсы? Что общего у ирландского сеттера и собаки Баскервилей? Так ли неразлучны Холмс и Уотсон? Что такое зрительский респонс, и как это соотносится с феноменом фанфикшен? Почему Стивен Моффат и Марк Гэтисс так нещадно троллят зрителя в «Безобразной невесте»?
Все это и многое другое – «кирпичики» проекта, посвященного исследованию современной шерлокианы. В качестве основного инструмента и оптики исследования предлагается метод фрейдовского и лакановского психоанализа в его клинической перспективе. Проблемы современного субъекта, как он понимается в клинике психоанализа, иллюстрируются с помощью материала шерлокианы как наиболее актуальной формы «вопрошания о своем желании», своей субъективности.
Предлагаемый вниманию читателей текст – глава будущей книги, своего рода психоаналитический ликбез, или же краткая энциклопедия психоанализа в «занимательных картинках». Материал главы – последний на текущий момент эпизод «Шерлока» («Безобразная невеста» в русском прокате). Эпизод представляет собой сновидение – стало быть, его целесообразно исследовать с помощью фрейдовского метода толкования сновидений. Анализируя сновидение, раскрывая его логику внутри архитектоники всего сериала, мы касаемся ключевых понятий психоанализа, сопровождая их, для лучшего понимания, не только примерами из сериальной культуры, но и литературы и мифологии.
Книга вписывается в почтенную исследовательскую традицию, широко представленную на Западе, – исследование масскульта с позиций психоанализа (так, например, за последние несколько лет в крупнейшем французском академическом издательстве PUF, Presses Universitaires de France, вышло не менее 15 работ, принадлежащих перу французских психоаналитиков лакановского направления и посвященных сериалам); и, разумеется, можно не напоминать о влиянии такого рода фигуры, как Славой Жижек – популяризатор лакановского психоанализа, который сам уже давно приобрел статус культурного феномена.
Летом 1895 года Зигмунду Фрейду приснился сон, который войдет в историю психоанализа под названием «сон об Ирме» и положит начало его фундаментальной работе «Толкование сновидений». В 1900 году1 он пишет своему на тот момент ближайшему другу Вильгельму Флиссу: «Когда-нибудь на этом доме в Бельвю повесят мраморную табличку, гласящую: “Здесь в ночь на 24 июля 1895 года доктору Зигмунду Фрейду открылась тайна сновидений”»2.
Фрейду привиделось, как он заглядывает в горло своей пациентке (названной здесь Ирмой) и видит там большое белое пятно и странный серый нарост. Подробно анализируя свой сон, он приходит к выводу, что в образе Ирмы «смешалось» несколько других особ женского пола: подруга Ирмы, некая «молодая красивая гувернантка», бывшая пациентка Фрейда, его жена и даже его маленькая дочь. Рассуждая о так называемой работе сновидения, всегда представляющего собой не что иное, как ребус, иероглифы, подлежащие расшифровке, Фрейд описывает различные ее механизмы, такие как сгущение (наложение нескольких образов в одном) и смещение (акцентирование отдельных элементов). Сгущаться и смещаться могут вещи, слова, фрагменты слов, образуя «комические и причудливые комбинации»3.
Французский психоаналитик Жак Лакан посвящает «сну об Ирме» несколько лекций своего Второго семинара4. Продолжая анализировать сон Фрейда, он подчеркивает: «…за Ирмой стоят как его [Фрейда] собственная жена, бывшая Ирме близкой подругой, так и другая молодая соблазнительная женщина в его окружении, в качестве пациентки, по сравнению с Ирмой, куда более интересная»5. Заставив пациентку открыть рот и заглянув ей в горло, Фрейд «видит в глубине его отвратительное зрелище <…>. Здесь открывается перед нами самое ужасное – плоть, которая всегда скрыта от взоров, основание вещей, изнанка лица <…> последняя основа всякой тайны, плоть страдающая, бесформенная, сама форма которой вызывает безотчетный страх»6. И, наконец, Лакан высказывается об этом образе сновидения еще более решительно: «поистине голова Медузы, <…> глубины этого горла, чья сложная, не поддающаяся описанию форма делает из него и пучину женского органа, <…> этого источника всякой жизни, и прорву рта, поглощающего все живое, и образ смерти, где все находит себе конец»7. Одним словом, сновидение это напрямую связано со знаменитым вопросом Фрейда, на который он так и не сумел, по его собственному признанию, найти ответа: «Чего хочет женщина?» И шире – что такое вообще женщина?
«Здесь в ночь на 24 июля 1895 года доктору Зигмунду Фрейду открылась тайна сновидений». В 1963 г. табличка с этой надписью действительно была установлена Австрийским обществом Зигмунда Фрейда на месте снесенного особняка в Бельвю (Гринцинг, пригород Вены).
Вечный 1895-й
В первой серии второго сезона британского сериала «Шерлок» (телекомпания BBC, 2010 –) под названием «Скандал в Белгравии» в блоге, который ведет Джон Уотсон, заклинивает счетчик посетителей: он застывает на цифре 1895. Это привлекает внимание Шерлока, который предполагает, что блог Уотсона взломан Ирен Адлер (именно ей посвящена серия) и что 1895 – пароль от ее телефона, отобранного у нее Шерлоком. Шерлок ошибается; но во вселенной создателей и сценаристов этого телешоу, Стивена Моффата и Марка Гэтисса, такие детали редко бывают случайными – и это хорошо известно фанатам сериала, которые немедленно задумались над значением числа 1895 и пришли к выводу, что это не что иное, как год.
Джон (Мартин Фримен) и Шерлок (Бенедикт Камбербэтч). Кадр из серии «Скандал в Белгравии», 2012 год.
Строчками «Here, though the world explode, these two survive, // And it is always eighteen ninety-five» 8 заканчивается сонет «221b» (или «Always 1895», «Вечный 1895-й») написанный в 1942 г. Винсентом Старреттом, американским писателем и журналистом, автором холмсианских пастишей и основателем чикагского отделения клуба «Baker Street Irregulars» («Нерегулярные полицейские части с Бейкер-стрит»): отделение носило название «The Hounds of the Baskerville» («Собаки Баскервиля»).
Артур Конан-Дойль в «Пустом доме» датирует «воскресение» Шерлока Холмса очень точно – «весной 1894 года». На 1895 год приходится самое начало «новой» жизни Холмса – его посмертия и одновременно бессмертия. «Вечный 1895-й», как у Винсента Старретта, зафиксировал окончательное превращение Холмса в супергероя, неподвластного времени.
И действительно, деталь оказалась не случайной: к 1895 году отнесены события в новогоднем – «викторианском» – спецвыпуске «Шерлока» 2016 г. Название эпизода, «The Abominable Bride» («Ужасная невеста»), отсылает к новелле «Обряд дома Месгрейвов»9, где Холмс впервые знакомит Уотсона с давними случаями, которыми он занимался еще до встречи со своим Босуэллом10. Из «большого жестяного ящика» он достает пачки бумаг – отчеты о своих расследованиях.
Кроме того, у Холмса имеется «толстый справочник»11 – алфавитный указатель всех дел детектива. В этот каталог, по-видимому, внесены и те случаи, которые расследовались им уже «при Уотсоне», но не были по той или иной причине опубликованы. Уотсон время от времени упоминает их в своих новеллах: «случай Айседора Персано и редчайшего червя»12 или дело «о политике, маяке и дрессированном баклане»13, а также «отвратительный случай с красной пиявкой»14. Среди дел доуотсоновской эпохи – «дело о гигантской крысе с Суматры», «Виттория, цирковая прима», «Гила, или ядовитая ящерица»; а в жестяном ящике хранятся, например, «происшествие с русской старухой», «странная история с алюминиевым костылем» и, наконец, «отчет о кривоногом Риколетти и его ужасной жене» (a full account of Ricoletti of the club-foot, and his abominable wife).
Характерная особенность этих таинственных дел с нарочито броскими, прямо-таки таблоидными заголовками состоит в том, что все они – «пустышки»: за ними не стоит никакой истории. Эти пустые означающие не отсылают внутри конан-дойлевского канона ни к какому означаемому: как замечает Холмс, «мир еще не готов услышать историю гигантской крысы с Суматры»15.
Создатели холмсианских пастишей всегда находили особую привлекательность в «неопубликованных случаях» – и простор для собственного воображения (большой популярностью пользуется «гигантская крыса»16). Моффат и Гэтисс, мимоходом уже упоминавшие случаи-«пустышки» в предыдущих сериях (например, дело об алюминиевом костыле – в «Скандале в Белгравии»; а в серии, посвященной свадьбе Джона и Мэри, Шерлок в своей шаферской речи перечисляет несколько таких случаев, среди них и тот, что можно опознать как дело «о редчайшем черве»), на сей раз берутся за «ужасную жену Риколетти». Здесь – первый сдвиг: «жена» заменена «невестой», что едва ли удивительно, поскольку это типичный прием для создателей «Шерлока», которые постоянно меняют всем известные заголовки («Этюд в розовых тонах», «Пустой катафалк» и т.д.)17.
Эффект бабочки
Типичным для сценаристов образом строится и повествование в «Ужасной невесте»18 – на обнажении приема, заострении впечатления сконструированности, театрализованности. Викторианский антураж – вовсе не попытка традиционной экранизации (при всех аллюзиях на знаменитый гранадовский сериал с Джереми Бреттом19): сценаристов интересует не реальность Лондона конца XIX века, а реальность текста, созданного Конан Дойлем, со всеми его сюжетными натяжками, гротескными деталями, логическими провалами, неправдоподобием описаний, всевозможными разрывами, прорехами, шероховатостями. Персонажи этого эпизода в полной мере ощущают себя именно персонажами – уже даже не марионетками, управляемыми авторской волей (или авторским произволом), а скорее просто эффектом письма, подчас возмутительно небрежного.
«Во всем виноват иллюстратор! Из-за него мне пришлось отпустить усы!». Джон и миссис Хадсон (Уна Стаббс). Кадр из спецсерии «Безобразная невеста», 2016 год.
Доктор Уотсон не устает напоминать Холмсу, что тот – созданный им герой и что все произносимые Холмсом высокопарные фразы на самом деле позаимствованы детективом из сочинений доктора. Сам Уотсон в свою очередь жалуется на капризы иллюстратора, из-за которого ему пришлось даже отрастить себе усы, чтобы публика его узнавала; Мориарти же ехидно интересуется у Холмса, приходится ли тому позировать иллюстратору прямо во время проведения очередного расследования. Миссис Хадсон недовольна тем, что в рассказах доктора она всего лишь разливает чай. «Но, строго говоря, это и есть ваша сюжетная функция», – отвечает ей Уотсон, на что почтенная домовладелица реагирует забастовкой: отказывается разговаривать с посетителями («а как иначе – я ведь у вас почти совсем не говорю!»). Но когда Холмс, в попытках решить запутанное дело, погружается в двухдневный транс, она сообщает Лестрейду, что «сбилась с ног, подавая чай репортерам». «Зачем?», – недоумевает инспектор. «Не знаю, просто это то, что я обычно делаю», – задумчиво отвечает она, тем самым доказывая свое полное и окончательное совпадение с «сюжетной функцией».
Во вселенной «Шерлока» Майкрофт Холмс строен, подтянут, озабочен диетами и упражнениями, за что постоянно подвергается насмешкам со стороны младшего брата. В конан-дойлевском каноне Майкрофт, в отличие от худощавого Шерлока, грузен и малоподвижен: «Через минуту мы увидели рослую, представительную фигуру Майкрофта Холмса. Дородный, даже грузный, он казался воплощением огромной потенциальной физической силы»20; «Майкрофт Холмс был много выше и толще Шерлока. <…> – Рад познакомиться с вами, сэр, – сказал он, протянув широкую, толстую руку, похожую на ласт моржа»
Майкрофт (Марк Гэтисс) во сне Шерлока. Кадр из спецсерии «Безобразная невеста», 2016 год.
В «Невесте» тучность Майкрофта доведена до гротеска – он откровенно, непристойно прожорлив, все столики вокруг него заставлены раблезианскими яствами, камера наезжает на огромную пасть, в которую проваливается все блюдо целиком. Чтобы выиграть у младшего братца макабрическое пари – сколько еще Майкрофту осталось лет жизни, он готов искусственно укорачивать себе дни, безостановочно пожирая пудинги; он не упускает случая уличить Шерлока в ненаблюдательности, радостно демонстрируя ему новые, микроскопические признаки увядания своей чудовищной плоти. Майкрофт изъясняется загадками, в его речи проскальзывают словечки из будущего («вирус в данных»), он задает Шерлоку странные вопросы. Одним словом, фигура Майкрофта, как и «сюжетная функция» миссис Хадсон, – явный «шов» в этом фантасмагорическом нарративе, прием остранения, улика, указывающая на едва замаскированный разрыв в повествовательной ткани, провал, дыру. «Ус отклеивается» – усы, навязанные Уотсону невидимым иллюстратором, альтер-эго незримого автора.
Майкрофт в реальности. Кадр из серии «Этюд в розовых тонах», 2010 год
Фантасмагория внезапно рассеивается, когда в ходе интенсивной сессии – погружения в транс, вхождения в «чертоги разума», где детектив встречается с погибшим Мориарти, Шерлок оказывается буквально вытолкнутым из сна о XIX веке, привидевшегося ему на борту самолета. Но наша уверенность в том, что XXI век и есть подлинная реальность, вскоре будет поколеблена: пытаясь разрешить загадку из своего сна, Шерлок лихорадочно раскапывает могилу «ужасной Невесты» и попадает прямо в отвратительные объятья ожившего червивого полусгнившего трупа; в финальных кадрах серии Холмс и Уотсон мирно беседуют у камина в викторианской гостиной, обсуждая диковинный сон Холмса о будущем. Снится ли Чжуан-цзы, что он бабочка, или же бабочке – что она Чжуан-цзы?
Продолжение следует
Примечания
1 Эта дата была обозначена на обложке «Толкования» – так Фрейд хотел подчеркнуть эпохальность своего труда, который на самом деле вышел годом раньше.
2 Lettre 248 –12 Juin 1900 // Freud S. Lettres à Wilhelm Fließ: 1887–1904. PUF, 2006. P. 527.
3 Фрейд З. Толкование сновидений. Ереван: «Камар», 1991. С. 247.
4 Лакан Ж. Семинары. Кн. 2. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954–1955). М.: Гнозис/Логос, 2009.
5 Там же. С. 221.
6 Там же.
7 Там же. С. 234.
8 Последняя строфа сонета в переводе Надежды Муравьевой: «Вот ночь идет // И призрачна картина: густой туман желтеет за окном // Сквозь сеть дождя на улице пустынной // Мигает газа сумрачный фантом // Здесь два героя вечны. Время свято: // Век девятнадцатый. Год девяносто пятый».
9 Пер. Д. Лифшиц.
10 С Джеймсом Босуэллом (другом, компаньоном и биографом Сэмюэла Джонсона – английского писателя, литературного критика и лексикографа, эмблематической фигуры английского Просвещения; перу Босуэлла принадлежит прославленный труд «Жизнь Сэмюэла Джонсона») Холмс сравнивает Ватсона в «Скандале в Богемии»: «Что я стану делать без моего Босуэлла?» (пер. Н. Войтинской).
11 «Вампир в Суссексе», пер. Н. Дехтеревой.
12 «Загадка Торского моста», пер. А. Бершадского.
13 «История жилички под вуалью» (пер. Н. Галь).
14The Golden Pince-Nez.
15 The Adventure of the Sussex Vampire.
16 Giant Rat of Sumatra // Wikipedia.
17 У Конан Дойля – «Этюд в багровых тонах» и «Пустой дом» (игра слов: hearse, «катафалк», – в сериале, и house, «дом», в каноне).
18 В российском прокате название этого эпизода – «Безобразная невеста»; мы переводим abominable как «ужасная» исходя не только из классического русского перевода новеллы «Обряд дома Месгрейвов», но и из самой внутренней формы английского слова, отсылающего нас к заложенному в нем корню omen, «дурной знак, предзнаменование». Невеста не «безобразна» (и это опровергается, разумеется, вполне привлекательной внешностью миссис Риколетти в фильме) – она зловеща, внушает ужас, желание
ab-ominari (лат. оградиться от дурного знака).
19 «Шерлок Холмс», телекомпания Granada Television, 1984–1994 гг.
20 «Чертежи Брюса-Партингтона», пер. Н. Дехтеревой.
21 «Случай с переводчиком», пер. М. Вольпин.
Мне понравилось. Будет продолжение?
11 июня 2016, 11:29 психоанализ сериалы
АНАСТАСИЯ АРХИПОВА, ЕКАТЕРИНА НЕКЛЮДОВА
Шерлок на кушетке-1
Масштабный всплеск зрительского интереса к фигуре Шерлока Холмса и к шерлокианским персонажам, таким как доктор Хаус из одноименного сериала, – любопытная примета нынешней эпохи.читать дальше?.
АНАСТАСИЯ АРХИПОВА, ЕКАТЕРИНА НЕКЛЮДОВА
Шерлок на кушетке-1
Масштабный всплеск зрительского интереса к фигуре Шерлока Холмса и к шерлокианским персонажам, таким как доктор Хаус из одноименного сериала, – любопытная примета нынешней эпохи.читать дальше?.